* * *

Край леса. Долина. Пруды. Тишина.
И только ветрами дубравы качание,
и где-то тоскливое конское ржание –
русским романом картина полна.

Слышал я голос, меня вопрошал
в небе свинцовом, слегка затуманенном:
Что бы хотел ты, дорогой измаянный?
Я же бессильно плечами пожал:

Радость, печаль… Оберни время вспять –
счастье мне дай пережить всё опять.

Yiři Honzík

Kraj lesa. Luka. Rybníky.
Vítr v korunách dubů –
a v tichu za vodou jak v ruském románu
tesklivě rzali koně.

Otázka zněla:
Co bys ještě chtěl?
Pod lehce zamlženým ocúnovým nebem
jsem jenom bezradně rozhodil rukama:

Prožít zas všechno,
zlé i dobré znovu.

                               * * *

Здесь дремлет великая тишь над водою.
Застыла природа в немом изумлении:
взволнованный ангел, пробравшись росою,
и тот не встревожит своим появлением.

Что было однажды – уснёт пусть вовеки,
что будет – не спрашивай, знать не положено.
Поранит и слово порой человека,
коль в руки холодным оружием вложено.

И только мгновенье, что мирно течёт,
вечностью в тайне себя наречёт.

Veliké ticho leží nad vodami.
Krajina strnula v zajíklém úžasu:
snad tudy právě
prošel zkormoucený anděl.

Co bylo, nech ať spí.
Nevyzvídej, co bude.
Slovo, ač není sekera,
dokáže někdy dokrvava ranit.

Jedině chvíle, která je a plyne,
nás pootvírá věčnosti.

                               * * *

Ночь растянулась, к горам прикоснувшись,
дивная тишь – так вдыхает Господь.
Тени любимых нисходят, очнувшись,
но рано идти к ним, мне нужна плоть.

Этой долиной влеком безвозвратно –
людям, растеньям, камням быть мне братом.

Noc padla na hory a trvá.
zdivené tichá jako boží dech.
Co milovaných stínů mám už v patách,
A přec jim říkám: Ne, ach ještě ne!

Ještě mne těší chodit tímto dolem,
byt bratrem lidí, vřesu, kamene.